Подвиг, 1972 г., том 5 - Страница 60

— Вы знаете, все это очень серьезно. С дисциплиной у нас из рук вон плохо.

— Не так уж плохо, как вам кажется, сэр, — возразил Эванс. — Вы слишком нервничаете последнее время. Вам бы следовало хорошенько отдохнуть.

Шэдде нахмурился.

— А я говорю — плохо! — внезапно крикнул он. — Очень плохо! Я нисколько не преувеличиваю. И прежде всего потому, что большая часть офицеров лодки — новички.

— Ну и что? Послужат, поднатореют, будут не хуже остальных справляться со своими обязанностями.

— Сомневаюсь. Возьмите сегодняшнее занятие. Полнейший провал!

— Вы серьезно?

— Вполне серьезно. — Шэдде устало откинулся на спинку стула. — Вся беда в том, что мы слишком давно не воевали и теперь не в наших силах вдолбить людям, что к делу надо относиться серьезно. Всякую учебу, все учебные тревоги они рассматривают как пустые затеи.

С неприятным удивлением Рис Эванс обнаружил, что у Шэдде начали седеть виски. Он встречался с ним по нескольку раз в день, но только сейчас заметил.

— Да, да! Как придуманные мною забавы, — горячился Шэдде. — Никто из них и мысли не допускает, что им придется воевать всерьез.

— Меня это вовсе не удивляет, — заметил Эванс, рассматривая на свет вино в рюмке, как обычно делал Шэдде.

— Вот видите, даже вы не хотите относиться к этому со всей серьезностью, — с упреком сказал Шэдде.

— Это очень трудно.

— Знаю. В том-то и состоит опасность. Не далее как сегодня утром первый помощник заявил на мостике о своем неверии в то, что когда-нибудь возникнет необходимость использовать «Возмездие» в настоящем деле. И это говорит офицер, первый помощник командира боевого корабля! Вы понимаете теперь, что я имею в виду? Вы понимаете, насколько это опасно? Мы же идем к новому Пирл-Харбору! А эти люди убеждены, что ничего подобного у нас произойти не может. — Шэдде отставил рюмку, оперся руками о колени, ссутулился и пристально посмотрел на Эванса. — Вы знаете, о чем я думаю?

— О чем же?

— О том, что совершенно неожиданно наступит день, когда наш корабль по-настоящему покажет, какую силу он представляет, — торжественно, с такой убежденностью заявил Шэдде, что Рис Эванс даже несколько растерялся.

— Меня бы это… меня бы это крайне удивило, — запинаясь, ответил он.

— Да, да, такой день наступит, — не обращая внимания на ответ Эванса и все так же в упор глядя на него, продолжал Шэдде. — И знаете, что волнует меня?

— Что это будет последний день нашей планеты?

— Вовсе нет, — раздраженно отмахнулся Шэдде. — Я боюсь, что именно тогда, когда придет время действовать, среди экипажа начнутся дискуссии и болтовня… если мы заранее не укрепим дисциплину и порядок. Не забывайте, что не меньше половины экипажа выступает за запрет атомного оружия.

Смущенный Эванс молчал.

Шэдде еще больше нахмурился.

— Да. И врач примется объяснять, что все они очень милые люди, но не всегда в состоянии определить, что хорошо, а что плохо, и что их нужно не наказывать, а благодарить и помогать им.

— Вы, конечно, шутите, сэр, — натянуто улыбнулся Эванс.

— Какие шутки! — воскликнул Шэдде. — Тут уж не до шуток!

Угрюмый, замкнувшийся Шэдде погрузился в свои думы. Спустя некоторое время Эванс решил заговорить на другую тему.

— После прихода в Портсмут вы намерены взять отпуск, сэр? — спросил он.

— Вероятно, — буркнул Шэдде.

— И, как собирались, отправитесь с женой на машине по Франции?

Шэдде встал и долго возился у полки, переставляя с места на место книги.

— Не думаю, — наконец отозвался он.

— Решили изменить свои планы, сэр?

— У меня нет никаких планов.

— Но вы же сами говорили мне об этом!

К удивлению Эванса, Шэдде резко повернулся к нему и гневно крикнул:

— Черт возьми, не суйте нос в мои личные дела! — Однако он тут же взял себя в руки: — Извините, пожалуйста, но у меня, возможно, скоро не будет жены.

— Она больна? — озабоченно спросил инженер.

— Нет, насколько мне известно, она совершенно здорова, но хочет уйти от меня… Ну а сейчас я должен заняться работой. Вы свободны.

— Слушаюсь, сэр, — все больше удивляясь, ответил Эванс. Судя по поведению командира, он понял, что между ним и его женой действительно происходит что-то неладное.

Тем временем Баддингтон в тиши своей каюты просматривал личные карточки некоторых членов экипажа «Возмездия». Сделав кое-какие заметки в блокноте, он отложил дела в сторону и принялся внимательно рассматривать клочок серого шелка.

Как только по судовому радио пробило семь склянок, Баддингтон запер в ящик стола карточки и шелк, тяжело вздохнул и вновь взялся за изучение справочника по кондиционированию воздуха. Он даже покраснел, вспомнив, как утром, обсуждая со Спрингером и Шепардом какой-то дефект в воздухопроводе, не смог ответить на самый простой вопрос и как оба они пытались скрыть свое удивление. Надо было обезопасить себя от повторения подобных казусов.

Вскоре после полудня лодка всплыла недалеко от мыса Акон. Шэдде тотчас отправил в адмиралтейство телеграмму о всплытии, адресовав ее одновременно командиру «Массива» в Гетеборг. По его приказанию лодка легла на курс 262 градуса, развив скорость в восемнадцать узлов.

Во второй половине дня юго-западный ветер несколько изменил направление и перешел в западный, небо заволокли тучи, порывами налетал дождь и видимость ухудшилась. Волнение на море доходило до десяти баллов, и вахтенные на мостике вскоре промокли до нитки. В тринадцать ноль-ноль Шэдде распорядился снизить скорость до двенадцати узлов, и люди с облегчением вздохнули.