Подвиг, 1972 г., том 5 - Страница 14

Инструкция состояла из пяти страниц с плотно напечатанными вопросами подобного характера. Фейн три раза внимательно прочитал все это, а затем, когда до Мехико оставалось полчаса полетного времени, он взял все бумаги и аэрофотоснимки, пошел в туалет и сжег их там.

В Мехико он присоединился к толпе суматошных пассажиров, покорно ожидавших в очередях прохождения различных проверок перед посадкой в самолет, вылетающий на Кубу.

В самолете, которым оказалась старая «Британия», он сел рядом с японцем. Стюардесса раздавала аляповато отпечатанные журналы, полные расплывающихся серийных снимков солдат на учениях. Фейн обрадовался, когда на одном из снимков он сумел опознать советскую радиолокационную станцию на автомашине. Он вздремнул, а когда проснулся, то самолет слегка встряхнуло при снижении, а до Гаваны оставалось только пятнадцать минут полетного времени. Под ним затейливой стремительной росписью на ослепительно сверкающем море протянулась береговая линия Кубы. Сзади грядами возвышенностей поднималась суша с блестящей, почти горящей зеленью лесов. Фейн никогда раньше не видел подобной зелени. Крытые тростником домики на чистых полях с рядами пальм, которые походили на огромные вееры из перьев. «Великолепный ландшафт, — подумал Фейн. — Все это никак не вяжется с кровавыми картинами Фридландера. Как странно, что коммунисты, люди, не знающие радостей отдыха, живут в таком чудесном зеленом раю спокойствия».

Здания аэропорта вызвали удивление и восторг. Здесь не было привычного шума и гомона других аэропортов. Вместе с пассажирами Фейна провели по сверкающим чистотой коридорам в комнаты, где молчаливые и вежливые служащие проверили ого. Врач в белом халате пристально и молча рассматривал его лицо в поисках какой-то болезни, а добродушный негр, похожий на проповедника, поставил штамп в паспорте и поднял два пальца, как бы благословляя. В одной из комнат привлекательная женщина средних лет приветствовала его по-английски.

— Мистер Фейн, добро пожаловать на Кубу, сэр. Правительство предоставляет вам номер в гостинице «Либертад». Пожалуйста, покажите эту карточку администратору гостиницы.

Затем подошла другая, почти такая же симпатичная с каким-то списком. Обе женщины дружелюбно начали спорить по-испански. После этого вторая женщина удалилась.

— Эта сеньора из института журналистики также встречает иностранных гостей, — сказала первая женщина. — Однако я объяснила ей, что вы включены в наш список. Вы говорите по-испански, мистер Фейн?

— Только несколько слов.

— Понятно. Сейчас мы отправим вас на такси в гостиницу, а завтра министр предоставит в ваше распоряжение машину и переводчика. Завтра утром вам необходимо поехать в пресс-центр для иностранных журналистов. Он находится… Вот вам адрес. Они сделают все, чтобы ваше пребывание в стране было успешным.

Она быстро написала что-то на карточке и подала Фейну.

— Завтра покажите эту карточку шоферу такси, и он отвезет вас туда.

Она отвела Фейна в зал таможни и там оставила его.

Остальные формальности закончились через несколько минут. Фейн ожидал строгий досмотр багажа. Он был почти разочарован, когда таможенные чиновники неразборчиво что-то написали мелом на его обоих чемоданах и даже не попросили открыть их. Затем он обменял сто американских долларов на кубинские песо в банке аэропорта. Везде вежливость, и все на своем месте.

Никто не смотрел на Фейна подозрительно, как на возможного врага, пробиравшегося в страну.

Через пять минут он уже сидел в такси на пути в Гавану. Внезапно опустился теплый тропический полумрак, Фейи снял пиджак и галстук и расстегнул ворот рубашки. За окнами такси он видел нежные тени тропической ночи: тонкие стволы деревьев, пышные ветви, заслонявшие освещенные окна домов, группы мужчин в белых рубашках непринужденно разговаривавших на перекрестке. Черные тучи затяну ли зеленую синеву неба. Капли теплого дождя упали на стекла машины и попали внутрь, обрызгав его щеку. На далеком прекрасном, сказочном фоне из-за низких деревьев виднелось искрящееся сверкание Гаваны.

Теперь улицы наполнились светом. Они ехали по центральному проспекту с газонами и деревьями с блестящей листвой, сквозь ветви которых сверкали слова «Патрия»… «Муэрте»… «Патрия», что означало «Родина или Смерть». Женщина-регулировщица пропустила их на улицу, которая оказалась крутой и сверкающей огнями, как лестница Иакова. Улица была заполнена потоком пешеходов, а автомашины, не управляемые огнями светофоров, пробирались сквозь толпу крадучись, как коты-разбойники. На вершине лестницы он увидел огромные голубые буквы: «Отель Либертад». Машина въехала на площадку и остановилась перед стеклянными дверьми, протянувшимися на сотню футов.

Шофер такси внес чемоданы Фейна в гостиницу. Прибывшие выстраивались в два ряда вдоль длинного прилавка, за которым прелестные девушки в ярко-зеленой форме бойко говорили на всех иностранных языках и подавали связки ключей:

— Гутен абенд — Добрый вечер, Буона сера — Добрый вечер, мистер Фейн. Мы приготовили для вас превосходную комнату на двадцать восьмом этаже. Заполните, пожалуйста, бланк. Носильщик сразу же доставит ваш багаж, сэр. Вам письмо.

Это самая большая комната гостиницы из всех, в которых раньше бывал Фейн. Номер походил на пещеру из полированного дерева и стекла. Широкое окно охватывало созвездие огней ночного города и сложную геометрию улиц. Примерно в миле от гостиницы, как штора, опускалось темное море. Тонкий луч прожектора прорезал темноту воды и коснулся силуэтов рыболовных судов, направляющихся в гавань. В этот момент впервые Фейн подумал, что он далеко в глубоком тылу противника, среди толпы людей, которые верят во что-то такое далекое от его понимания, что он считает их жителями иной планеты. В какое-то мгновение он почувствовал себя в ловушке.